Вместо того чтобы реально облегчить жизнь иностранным инвесторам, Россия намерена предъявлять к ним дополнительные требования.

Идет человек по улице, видит лежащий на дороге кошелек. Опасливо оглядывается, ожидая подвоха, но все-таки поднимает находку. Ускоряет шаг, быстро пересчитывает содержимое и не выдерживает: «Не хватает!»

Что-то подобное происходит и с российской политикой привлечения иностранных инвестиций. Капитал продолжает бежать — значит, надо радоваться любым прямым инвестициям, но власть ужесточает кастинг для инвесторов.

Офсетом жечь сердца людей

Чем запомнится конец июня? Если выбрать угол зрения иностранных инвестиций в России, то тремя событиями. Прошел очередной Санкт-Петербургский форум, который, как и любой форум, задумывался для привлечения иностранных инвестиций. Обнародован прогноз объемов утечки капитала из России до конца 2011 года (по оценке первого зампреда ЦБ Алексея Улюкаева — $35 млрд). Минэкономразвития разработало новый механизм привлечения иностранных инвестиций.

Если первое из названных событий можно причислить к позитивным, второе — к негативным, то с третьим все не так однозначно. Минэкономразвития решило взять на вооружение так называемые офсетные сделки. А это сделки с неким обременением для одной из сторон. Классический вид — импорт продукции, при которой продавец обязан часть вырученных средств вложить в экономику покупателя.

Тот же «компенсационный эффект» Минэкономразвития собирается прописать в сделках по привлечению иностранных инвестиций. Делается это, например, так: впредь в условия тендера на привлечение иностранных инвестиций в тот или иной проект предлагается включить обязательную закупку российских комплектующих, передачу лицензий на производство, создание СП с российским участием и даже локализацию самого производства. Частично это происходит и сейчас, но Минэкономразвития собирается ввести это как норму регулирования.

Встречные требования (это и есть отличительная черта офсетных сделок), правда, предлагается распространить пока не на все инвестиции, а только на привлекаемые госкомпаниями, причем в особо крупных размерах, за порог принимается сумма в 3 млрд рублей.

Директор департамента Минэкономразвития Сергей Беляков, автор проекта, утверждает: «Это один из инструментов модернизации, так как без предъявления встречных требований вы финансируете разработки конкурентов, которые и так уже впереди вас».

Звучит убедительно. И получить максимум пользы от иностранных инвестиций хочется. И ставить такие цели надо. Проблема одна — не перегнуть палку. Российский опыт не позволяет с оптимизмом смотреть на реализацию задуманного в Минэкономразвития.

Встречный мистраль

Самый болезненный пункт в проектных «встречных требованиях» — передача новейшей технологии. Пока Россия сталкивается на этом пути с многочисленными препятствиями.

Стоит напомнить ставший хрестоматийным пример: Сбербанк во второй половине 2009 года, в самый разгар кризиса, тщетно пытался приобрести контроль над компанией Opel. Сделка сорвалась, хотя владелец марки Opel — GM балансировал тогда на грани банкротства. Но даже в этих экстремальных условиях американский автопроизводитель отказался от сделки, в которую входил не только сам платеж владельцам (до 500 млн евро), но и обязательства расплатиться по долгам и привлечь 4,5 млрд евро в качестве инвестиций.

Одна из главных причин — категорическое несогласие GM передавать Сбербанку технологические разработки.

Есть пример и поближе. Речь идет о покупке российским ВМФ французских вертолетоносцев «Мистраль», окончательно сделка была оформлена на Санкт-Петербургском форуме. Салюта, однако, не последовало, сделка успела обрасти скандалами. 19 апреля президент Дмитрий Медведев освободил вице-адмирала Николая Борисова, который от лица ВМФ вел переговоры с французской стороной, от должности начальника кораблестроения, вооружения и эксплуатации вооружения.

Вице-адмирал, как стало известно российским СМИ, проштрафился еще в декабре прошлого года, подписав протокол, согласно которому стоимость двух Mistral составила Ђ1,15 млрд. В эту сумму помимо стоимости самих кораблей (Ђ980 млн) были также включены расходы на логистику (Ђ131 млн) и обучение экипажей (Ђ39 млн) — эти два пункта и составили разницу между ценой в протоколе и ценой, о которой ранее заявляла Россия: контракт подорожал на Ђ170 млн.

Но главное не в этом. В середине апреля Сергей Чемезов, глава госкорпорации «Ростехнологии», признал наличие проблем, которые прежде всего состояли в «вопросах передачи технологий». Переговоры закончились совсем не так, как первоначально надеялась Москва. 11 июня французская газета La Tribune сообщила, что закупаемые Россией у Франции четыре боевых корабля будут оснащаться морской эксплуатационной системой тактической информации SENIT-9, однако условия контрактов не включают в себя передачу технологий российской стороне, хотя Россия настаивала именно на получении лицензий и техдокументации на SENIT-9 и другие новейшие системы.

Получается, что в ключевых сделках, гражданских или военных, в которых Россия могла бы получить новейшие технологии, условия диктует не она, а иностранный капитал. Впрочем, было бы странно, если бы было наоборот.

Москва стремится исправить ситуацию лобовой контратакой — ужесточением требований к иностранным инвестициям. Но это простое решение вряд ли даст искомый результат.

Инвестиционный российский климат образца 2011 года давно и официально признан отпугивающим.

Одна из его особенностей состоит в том, что иностранный инвестор сталкивается в России с необходимостью предварительного одобрения своего вклада в развитие экономики специальной правительственной комиссией, если речь идет о доле свыше 10% проекта в 42 (!) отраслях, в число которых входят практически все сколько-нибудь привлекательные.

Если ничего не менять, а добавить еще и «встречные требования», это вряд ли сломит сегодняшнюю тенденцию, когда иностранные капиталы, мягко говоря, не торопятся в Россию. В разыгрываемой комбинации, которая должна открыть России путь к передовым технологиям, без которых (тут автор идеи «офсетных» инвестиций Сергей Беляков совершенно прав) невозможна модернизация, пропущен первый ход. А он должен состоять в либерализации режима привлечения прямых иностранных инвестиций.

Без этого Россия рискует и дальше проигрывать конкурентную борьбу за привлечение капиталов, то есть вместо модернизации заниматься маниловщиной.